Дорога тянулась медленно  и уныло до сводящей скулы зевоты. Альберт, не привыкший к долгому бездействию, ещё три дня назад весь извёлся и упрочился в мысли, что лучше бы ему было и не подряжаться охранять этот треклятый караван. Другие охранники перестали реагировать на подначки разноглазого донга на вторые сутки пути из столицы, переключить же всё своё внимание на юных прелестниц, решивших путешествовать с караваном, мешала угроза караванщика оставить без жалования, если парень не оставит охраняемых им лиц в покое. Видимо многочисленные тётушки, матушки и нянюшки, без сопровождения которых не обошлась ни одна из красавиц, приметили настойчивое внимание донга к их подопечным и на одной из остановок взяли на абордаж телегу до того совершенно равнодушного к их судьбе караванщика.
Теперь изнывающий от скуки наёмник, успевший уже подзабыть, что же вынудило его покинуть, пусть и ненадолго, радушный Даэкорн, с кислой миной грыз сорванную с придорожного куста веточку, покачиваясь в седле монотонно и вяло вышагивающей кобылы, и кидал задумчивые взгляды на хрупкую фигурку в одной из телег. Рассмотреть девушку, не так давно присоединившуюся к каравану, детальнее мешал скрывающий её простой серый плащ, но это только давало простор воображению, и оно разгулялось не на шутку. Донг как раз прикидывал как бы поэффектнее покрасоваться перед таинственной красавицей, да к тому же не отягчённой глядящим за каждым её шагом довеском, когда квёло шагавшая до того лошадь вдруг загарцевала и попыталась встать на дыбы.
Благодаря полученным ещё в детстве урокам, справиться со взбесившейся скотиной наймиту таки удалось, правда, в силу давно отсутствующей практики, вышло это отнюдь не так ловко как хотелось бы. «Покрасовался, русалок мне в койку!» - раздосадовано скривившись и сплюнув изжёванную веточку на дорогу, Альберт повернул голову в сторону знакомого голоса.
- Мне просто замечательно: тепло, свежо и блохи не кусают, - с изрядной долей ехидства ответил разноглазый, разглядывая помятую морду давнего подельника. Тот то ли по уже устоявшейся традиции был с бадуна, то ли просто плохо переносил послеобеденную духоту. Проследив за направлением взгляда бывшего стражника, парень хмыкнул:
- Я сам по себе, но за возможность лицезреть в пути мой лучезарный лик хозяин этого сонного царства обещал доплатить. Так что я совмещаю приятное с полезным, а самого-то, какая нелёгкая занесла в эту духами забытую дыру?
Интерес оборотня к гербовой повозке, в принципе, уже дал бастарду пищу для размышлений, но красочная брехня Марека могла хоть как-то скрасить единообразную унылость пути. То, что по-хорошему бы подвязавшемуся охранять караван парню следовало доложить об интересе не самого благонадёжного субъекта к высокородной телеге, ему даже в голову не пришло. С самого начала охранники толстосума, в свойственной всем гордящимся гербовыми финтифлюшками на одежде заносчивой манере, дали ясно понять, что б караванные наёмники к ним и носа не совали. «Вот пусть в случае чего сами теперь и выкручиваются», - ухмыльнулся Альберт, разглядывая вышколенных мордоворотов.
Ехидно покосившись к начавшему со смаком лузгать семечки оборотню, разноглазый принялся что-то искать в седельной сумке.
- Не, благодарствуем, но мы и сами не бедствуем, - и в подтверждение своих слов, парень выудил на свет свёрток в чистой тряпице. – Подавальщица в последнем трактире была столь любезна, что снабдила меня съестным в дорогу. Бушь? – передразнил знакомого донг отхватывая засапожным ножом изрядный пласт копчёного окорока.